Спящие Дубравы - Страница 51


К оглавлению

51

– Охотно верим, – поспешила успокоить разволновавшегося картографа Глори. Да, видно этот инцидент и вправду здорово его задел.

– Поскольку женщина любезно согласилась обождать, я справился в своем каталоге, – продолжал Никон, успокоившись, – и узнал, что на одной редкой древней карте из моей коллекции есть остров с таким названием.

– И вы продали ей эту карту?

– Обижаете, сударь. Я же говорю, карта была древняя, и притом – из моей коллекции. Конечно, женщина хотела ее приобрести, но я решительно отказался. Поэтому она купила обе имевшихся у меня копии, и мы распрощались.

– Значит, у вас остался лишь оригинал, который не продается?

– Конечно, нет. Вся моя коллекция тщательно продублирована, ведь некоторые экспонаты в ней очень старые и ветхие, да и потом упускать возможного клиента только из-за того, что вовремя не преодолел свою лень… Разумеется, я сразу же достал оригинал и сел за новую копию. Как раз сегодня утром закончил.

– Та-ак, – многозначительно протянула девушка и вновь развязала кошелек.

Глава XIII

В которой рассказывается о том, что много хорошо – уже нехорошо,а также о том, как полезно иногда заходить в незнакомые храмы

– Киска!

Глорианна с радостным возгласом кинулась к упитанной серой кошке, с царственным видом переходящей дорогу. У нашей принцессы всевозможные мурлыкалки – слабое место. Вообще-то, я кошек тоже люблю, но до Глори мне далеко: она просто не способна пройти мимо усато-полосатой зверюшки и не облизать ее от ушей до хвоста. Нет, я это, конечно, фигурально выражаясь, но если честно, то меня частенько просто зависть берет. С другой стороны, каждый имеет право на маленькие причуды. Кошки – это еще ничего, Бон тут недавно рассказывал про одного своего знакомого, который бабочек собирает. Представляете?

Ну, так вот, Глори гладила кошку, чесала ее за ушами и засыпала ласковыми словечками, а мы с Лакой стояли рядом и тихо ревновали. Бон сразу по приезду в город подался по игорным домам, Римбольд отправился изучать достопримечательности (он заявил, что половину зданий Старого города возводили в незапамятные времена гномьи архитекторы. И если он не посетит этих почти святых мест, то не простит себе этого до конца дней), а Изверг к кошкам относится абсолютно спокойно. Серая принимала ласки как нечто само собой разумеющееся. Мне даже показалось, что на ее мордочке промелькнуло что-то вроде: «Как же вы мне все надоели!»

– Ой, еще одна!

На этот раз внимание девушки привлек котенок не больше месяца от роду – очаровательный коричневатый комок пуха с огромными голубыми глазищами. Этого, как видно, еще не загладили окончательно: стоило Глори поднести к нему руку, как малыш тут же замурлыкал и перевернулся на спину, подставив ей толстенькое брюшко.

– Ты только посмотри, какая прелесть!

Девушка была просто счастлива. Я тоже не удержался и осторожно погладил малыша. Лака наградила меня красноречивым взглядом, который должен был объяснить, что я паршивый ренегат и она на меня обиделась, и повернулась к Извергу за сочувствием.

– Ну надо же! Там еще двое!

Глори явно собралась потискать немного и этих, но тут у нас за спиной послышалось вежливое покашливание. Мы обернулись и увидели почтенного пожилого лепрехуна.

Хорошо, что с нами Римбольда нет!

Гномы и лепрехуны – дальние родственники, но друг друга на дух не переносят. За время нашего путешествия Римбольд неоднократно презрительно отзывался о «паршивых сапожниках», а однажды, когда Бон его особенно допек, обозвал парня «лепрехунов сын». К его глубочайшему разочарованию и возмущению тот на страшное оскорбление даже не отреагировал, чем дал бородатому повод для категорического вердикта: люди – еще большие кретины, чем он думал.

– Я прошу прощения, милая барышня, но если вы будете гладить всех местных кошек, то, боюсь, натрете на своих ручках мозоли, – проговорил лепрехун и приподнял шляпу. – Падрик, для друзей – просто Падди.

Мы тоже представились, а потом Глори спросила:

– Неужели в Ай-Ту-Дорре так много кошек?

Падрик усмехнулся, уминая пальцем табак в коротенькой трубочке:

– А уж это кому как. Что по мне, то когда я за час встречаю их три-четыре дюжины…

– Ничего себе! – сказали мы хором.

– Я так понимаю, что вы у нас впервые, – улыбнулся лепрехун, выпустив красивое густое колечко дыма. – Не сочтите за бестактность, где вы остановились?

– В «Кошачьем лукошке», – ответил я и вспомнил, как нас поначалу восхитило название гостиницы. Не знаю почему, но сейчас оно нравилось мне не так уж сильно. Нет, особой подозрительностью я никогда не отличался, но когда видишь табличку на соседнем доме с надписью «Муррова улица»… Как говаривала моя мудрая матушка: «Много хорошо – уже нехорошо».

– О, так это прямо напротив меня! – восхитился Падрик. – Не откажите в любезности, посетите мой скромный дом. У нас здесь нечасто бывают гости из других стран.

– Что ж, почему бы и нет, – улыбнулась Глори. – Особенно если у вас найдется выпить чего-нибудь прохладного.

– Да, летом у нас жарковато, – согласился лепрехун. – Я как сюда перебрался, только на пятый год почувствовал себя нормально. Прошу.

М-да, уж не знаю, как там насчет часа, но по дороге к дому Падрика, которая заняла минут пятнадцать, я попытался ради интереса посчитать попадающихся навстречу кошек. Сбился на третьем десятке. Рыжие, серые, бурые, пятнистые и полосатые, большие и маленькие… Общее только одно – все на диво упитанные и ухоженные. Ах, да, еще одинаковым было отношение к ним горожан: почтительное и, хотя это и бред, слегка испуганное. Нет, я серьезно. Прямо на перекрестке мы стали свидетелями такой картины: из-за угла выехала телега, доверху загруженная корзинами. Бородатый возница засмотрелся на симпатичную девушку в окне второго этажа нашей гостиницы и не заметил, как прямо наперерез ему трусит матерый рыжий с белым котяра. Расстояние сокращалось, но кот не обращал на телегу никакого внимания. Он улегся прямо посередине дороги и принялся не спеша вылизываться. Я уже собирался крикнуть ему, или хотя бы спугнуть глупого зверя, но тут бородатый наконец-то оторвался от красотки и взглянул на дорогу. Ей богу, он побледнел, как свежепобеленная стена, и с проклятием дернул за вожжи так, что запряженный в телегу драконозавр за малым не встал на дыбы. Колесо остановилось на расстоянии локтя от рыжего бока. От резкого движения верхняя корзина упала прямо на проходившего мимо разодетого мужчину средних лет.

51